Епископ Воскресенский Савва, Виденеева А.Е. К истории основания храма прп. Романа Сладкопевца в Московском Новоспасском монастыре
Епископ Воскресенский Савва (Михеев), д.ц.и.,
викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, первый заместитель управляющего делами Московской Патриархии, наместник Новоспасского ставропигиального монастыря
А.Е. Виденеева, к.и.н.
К ИСТОРИИ ОСНОВАНИЯ ХРАМА ПРП. РОМАНА СЛАДКОПЕВЦА В МОСКОВСКОМ НОВОСПАССКОМ МОНАСТЫРЕ
Исторически Новоспасский монастырь тесно связан с боярским, а впоследствии – царским родом Романовых. С конца XV в. в обители находится усыпальница основателей и многих представителей этой знатной фамилии. Романовский некрополь располагается в подклете Преображенского собора. В первые годы XX в. в усыпальнице появилась церковь прп. Романа Сладкопевца – тезоименитого святого основателя рода Романовых.
Упоминания об этом мемориальном храме встречаются в исторической литературе, однако объектом специального изучения он становится впервые. (Усыпальница прародителей царского Дома Романовых в Московском ставропигиальном Новоспасском монастыре / Сост. Т.В. Пасхалова, А.К. Станюкович. М., 1997. С. 8; Новоспасский монастырь. М., 2013. С. 103-104). В настоящей работе, на основе новых архивных документов, рассматриваются обстоятельства, сопровождавшие устроение Романовской церкви. В основу исследования были положены документы фонда Московской Синодальной конторы и Новоспасского монастыря, хранящиеся в РГАДА.
Инициатором основания в Новоспасском монастыре нового памятного храма стал настоятель архимандрит Климент (Стояновский) (1898-1906). 13 апреля 1900 г. он, вместе с братией, принимал в своей обители императора Николая Александровича, императрицу Александру Федоровну и других представителей царствующей фамилии. В память об этом знаменательном событии архимандрит Климент решил устроить новый храм. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1900. Д. 74. Л. 1-1 об.; Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 1.)
В конце февраля 1901 г. это «глубокосердечное» намерение было оформлено в виде официального документа – прошения на имя Московской Синодальной конторы, осуществлявшей управление ставропигиальным Новоспасским монастырем. Прошение отличалось возвышенным стилем, в нем говорилось: «в чувстве безпредельной любви и всепреданности нашему возлюбленному монарху … единодушно пожелали мы … устроить на наши монастырския средства … церковь во имя пр. Романа – святого, тезоименитаго родоначальнику ныне благополучно и на счастие России Царствующаго Дома Романовых». Наряду с настоятелем, архимандритом Климентом, своими подписями документ заверили представители старшей братии: наместник игумен Памва, и.д. ризничего иеромонах Пантелеймон, и.д. казначея иеромонах Тихон. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 1-2.)
К тому времени уже были подготовлены и проект храма, и смета работ. Расходы простирались до 22 тысяч рублей, покрыть их монастырь намеревался из собственных средств. Проект, по монастырскому заказу, выполнил Сергей Устинович Соловьев (1859-1912) – московский архитектор и реставратор, действительный член Императорской Академии художеств. Он же впоследствии осуществлял наблюдение над работами, производимыми в усыпальнице. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 1-2; Ф. 1197. Оп. 2. Д. 663. Л. 1-2.)
Первым делом московские духовные власти заручились поддержкой губернатора Москвы, великого князя Сергея Александровича. Прокурор Синодальной конторы представил на его рассмотрение монастырское предложение об основании Романовского храма. Великий князь отнесся к этому намерению «с милостивым сочувствием». Более того, он собственноручно составил список икон, которые следовало поместить в иконостас будущей церкви, отдав предпочтение святым, тезоименитым тем представителям своего рода, которые были похоронены в Новоспасском монастыре.
После получения великокняжеского одобрения, 9 марта 1901 г., на заседании Синодальной конторы, было решено направить донесение в Синод и ходатайствовать о разрешении Новоспасскому монастырю основать мемориальный храм в Романовской усыпальнице. К донесению прилагались проектные чертежи и список икон, выбранных великим князем. Документы были отправлены в Синод в середине марта. По их рассмотрении в высшей духовной инстанции, ожидалось разрешение, после чего можно было приступать к делу. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 5-6 об., 7-9.)
Впрочем, имелось еще одно немаловажное условие. В соответствии с установленным порядком, ремонты, переделки и изменения, производимые в древних памятниках архитектуры, к числу которых относился Новоспасский Преображенский собор, требовали согласования и одобрения Императорского Археологического общества. И тут возник довольно серьезный конфликт. Дело в том, что храм предполагалось устроить в восточной части склепа, и для освобождения пространства для алтаря, было необходимо пожертвовать тремя надгробиями, заменив старые высокие гробницы новыми плоскими плитами. Археологическое общество, посчитав устройство храма в исторической усыпальнице «ненужной затеей», заявило свой протест. В частности, оно ратовало за сохранение старых надгробий и протестовало против устройства в подклете духового отопления, опасаясь что прокладка труб нарушит целостность погребений. Председатель Археологического общества, известный русский историк Прасковья Сергеевна Уварова заняла негативную позицию, твердо стояла на своем мнении и аргументировано обосновывала его в высших кругах. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 15-16 об., 17-18 об.)
Между тем, управители Новоспасского монастыря вовсе не собирались отступать от своих планов. В одном из документов проект изменений, благодаря которым склеп преобразовывался в храм, излагался следующим образом:
«1) Разобрать наружный вход в усыпальницу и заменить его новым, в русском стиле.
2) В усыпальнице устроить духовое отопление.
3) Там же в среднем восточном полукружии устроить алтарь и поставить иконостас, для чего три надгробия заменить плитами, и одну плиту опустить в уровень пола.
4) Все помещение усыпальницы росписать орнаментами и священными изображениями.
5) Надгробия могил бояр Романовых сделать из песчаника, с киотами над ними.
6) Выстлать во всем помещении вновь каменный пол». (РГАДА. Ф. 1197. Оп. 2. Д. 663. Л. 1-2.)
К концу марта 1901 г. архимандрит Климент и старшая братия провели среди московских подрядчиков торги на работы по устроению нового храма. На выполнение каменных работ претендовало три кандидата, на исполнение бронзовых, печных и художественных – по одному. По рассмотрении цен, заявленных соискателями, монастырские власти остановились на следующих кандидатурах:
1) каменные работы: устройство входа – 2.500 руб., надгробия – 175 руб., пол – по 15 руб. за кв. саж.; лестница – по 10 руб. за пог. саж. – М.Д. Кутырин.
2) бронзовые работы: иконостас – 2.300 руб., украшение входа – 1.100 руб. – Немиров-Колодкин.
3) печные работы: установка печей – 1.300 руб. – Г.С. Кремнев.
4) живописные работы: написание икон – 700 руб., роспись стен – по 17 руб. за пог. саж., лики – по 15 руб. – В.П. Гурьянов.
5) мозаичные работы – мозаичная икона Нерукотворного Спаса над входом – 750 руб. – В.А. Фролов. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 10-10 об.)
Итак, контракт на производство каменных работ в Романовской усыпальнице был подписан с Михаилом Дмитриевичем Кутыриным (1855-1923) – владельцем каменоломных и камнепильных заводов, хозяином большой московской мастерской скульптурных и строительно-отделочных работ.
Заказ на устройство иконостаса и декоративное обрамление входа выполнило «Фабрично-торговое товарищество преемников Н.В. Немирова-Колодкина». В качестве образца для иконостаса новоспасского храма был выбран иконостас Успенского собора Московского Кремля.
Над художественным убранством Романовской церкви работали выдающиеся художники своего времени. За роспись храма и создание икон отвечал Василий Павлович Гурьянов (1867-1920), известный иконописец и реставратор, владелец иконописной мастерской в Москве. Высокий уровень его мастерства был подтвержден званием «иконописца Двора Его Императорского Величества».
Известен список икон, выбранных для нового храма. На них изображались святые, тезоименитые представителям рода Романовых, которые либо были похоронены в Новоспасском монастыре, либо являлись ктиторами и вкладчиками обители:
1. Исаакий Далматский; 2. Даниил Столпник; 3. Муч. Иоанн Воин; 4. Никита Исповедник; 5. Препод. Роман Сладкопевец; 6. Муч. князь Михаил Черниговский; 7. Безсребренник Иоанн; 8. Анна Пророчица; 9. Зачатие св. Анны; 10. Велик. Варвара; 11. Муч. Евдокия; 12. Великом. Ирина; 13. Св. Марфа; 14. Муч. Иулиания; 15. Мучен. Параскева; 16. Препод. Фотиния, 17. Муч. Татиана,
18. Михаил Малеин; 19. Филарет Милостивый; 20. Алексий; 21. Феодор; 22. Петр; 23. Иоанн; 24. Анна; 25. Елисавета; 25. Павел; 27. Александр Невский; 28. Св. Николай Чудотворец; 29. Св. Мария. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 6 об.)
Икона Нерукотворного Спаса – мозаическая копия главной святыни Новоспасского монастыря, призванная украсить вход в храм, была заказана Владимиру Александровичу Фролову (1874-1942) – потомственному художнику-мозаичисту, владельцу Петербургской мозаической мастерской. (Одним из главных художественных памятников, выполненных мастерской Фроловых, является мозаичное убранство Петербургского храма Спаса на крови).
Исполнители работ были готовы приступить к делу, но этому, в значительной мере, противодействовало Императорское Археологическое общество. Монастырские власти предпринимали попытки договориться, организовывали совместные комиссии по обследованию места. Так, к 3 мая 1901 г., после очередного натурного исследования пространства склепа, Археологическое общество согласилось с переустройством помещения усыпальницы: сооружением нового дверного проема, прокладкой отопления, настилкой пола, росписью стен и сводов. Однако, общество требовало произвести исследование исторических надгробий перед тем, как заменить их новыми и сохраняло прежнее мнение о расчистке места для алтаря, считая, что «подобныя работы не могут быть допущены, ввиду необходимости снятия при этом трех могил, так как принцип неприкосновенности могил лежит в основе деятельности Общества». (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 19-20.)
Окончательную точку в этом затянувшемся и, казалось, неразрешимом споре между Новоспасским монастырем и Археологическим обществом поставил Синод. По синодальному требованию от 11/25 апреля 1901 г. Техническо-строительным комитетом Хозяйственного управления, действующем при Синоде, проект устройства церкви в Романовской усыпальнице Новоспасского монастыря был проверен «и найден в техническом отношении составленным правильно». После чего данный проект вновь был препровожден на рассмотрение комиссии Императорского Археологического общества, «со стороны которой не встретилось препятствий к его осуществлению». 14 июля 1901 г., посредством доклада Синода, проект Романовского храма был представлен на утверждение императору Николаю Александровичу, на котором государь собственноручно написал «одобряю и согласен». Синодальный указ о высочайшем утверждении основания и устроения мемориальной церкви 9 августа был отправлен из Петербурга в Москву, с тем, чтобы Синодальная контора известила об этом Новоспасский монастырь. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 26.)
Работы по устроению нового храма в подклете Преображенского собора были завершены к началу зимы 1902 г. Храм прп. Романа Сладкопевца был освящен 29 декабря 1902 г., в понедельник. Освящение произвел митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский) (1898-1912). На нем присутствовал дядя правящего монарха, московский губернатор великий князь Сергей Александрович с супругой великой княгиней Елисаветой Федоровной. (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 40; Усыпальница прародителей царского Дома Романовых… С. 8.)
Очередное посещение Новоспасского монастыря императорской семьей состоялось в 1903 г., 16 апреля, в четверг, около полудня. В обитель прибыли две четы: император Николай Александрович с императрицей Александрой Федоровной и великий князь Сергей Александрович с великой княгиней Елизаветой Федоровной. Подробности того, как это происходило, отражены в рапорте архимандрита Климента в Московскую Синодальную контору. «Августейшие посетители, после обычной встречи у Св. врат обители, с крестным ходом направились в усыпальницу, где изволили принять приготовленныя от обители приношения и изволили осматривать новоустроенный в усыпальнице храм во имя преп. Романа Сладкопевца, могилы пресветлых родителей царственных предков, некоторыя вещи из ризницы, и поклонились Чудотворному образу Нерукотворнаго Спаса». (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1903. Д. 67. Л. 3-3 об.)
Примечательно, что устроитель Романовского храма, архимандрит Климент, скончавшийся в январе 1906 г., был похоронен «напротив соборной паперти» – в непосредственной близости от монастырского собора и основанной им церкви.
Итак, храм прп. Романа Сладкопевца, появившийся в Новоспасском монастыре в начале XX столетия, стал новой выдающейся достопримечательностью обители. Основанный в помещении усыпальницы основателей и представителей царского рода, он явился своеобразным мемориалом, призванным наглядно продемонстрировать, скрепить и упрочить связь Новоспасского монастыря с царствующей династией Романовых.
* * *
В ХХ столетии Россия пережила великие потрясения. Судьбу страны разделил Новоспасский монастырь: на протяжении одного века он оказался и упразднен, и восстановлен. В 2002 г. в Новоспасском монастыре был возрожден храм прп. Романа Сладкопевца. Случилось это через сто лет после его изначального основания и освящения, благодаря усилиям наместника архимандрита Алексия (Фролова) (1991-2011).
Сегодня Романовский храм-усыпальница, наряду со Спасо-Преображенским собором и церковью Покрова Пресвятой Богородицы, является действующим храмом Новоспасской обители. В нем, по монастырскому уставу, совершаются богослужения и, по церковной традиции, возносятся молитвы об упокоении «зде лежащих православных христиан».
ПРИЛОЖЕНИЕ
1901 г., февраль, ок. Записка, составленная в Новоспасском монастыре, с перечнем отдельных представителей рода Романовых, из числа похороненных в монастырском некрополе, с указанием тезоименитых святых и дней церковного празднования их памяти.
«Тезоименитства лиц из дома бояр Романовых, погребенных в Новоспасском монастыре
Бояре Романовы
Далмат Романович, сын Романа Юрьевича Захарьича (3 августа: преп. Исаакия Далмата)
Даниил Романович, сын Романа Юрьевича Захарьича (11 декабря: преп. Даниила Столпника)
Иван Иванович, сын Ивана Никитича (30 июля: муч. Иоанна Воина), возле Параскевы Ивановны)
Никита Романович, сын Романа Юрьевича Захарьича (3 апреля: св. Никиты Исповедника)
Роман Юрьевич Захарьич (1 октября: преп. Романа Сладкопевца)
Михаил Никитич Романов (20 сентября: мч. князя Михаила Черниговскаго), гробы их у Знамения вместе
Иван Федорович Романов, сын Федора Никитича Романова (28 июня: перен. мощей безсребр. Кира и Иоанна), а гробы их и царицы Марии Фед., во иноцех Марфы, промеж Татианы Феодоровны и великой старицы Марфы
Боярыни-княгини
Анна Даниловна, дочь Дан. Никит. Романова, супруга кн. Феодора Вас. Оболенскаго (3 февр.: св. Анны пророчицы)
Анна Никитична Романова, супруга Ив. Феод. Троекурова (9 декабря, Зачатие св. Анны) //
Анна, супруга Даниила Романовича (9 декабря: Зачатие св. Анны)
Варвара Никитична, супруга Никиты Ром-ча (4 декабря: велмч. Варвары)
Евдокия Ивановна, дочь Иоанна Юрьевича Голицына, супруга Александра Никитича (1 марта: мчц. Евдокии)
Ирина Никитична Романова, супруга Ив. Ив. Годунова (5 мая, велмч. Ирины)
Марфа, вел. старица, мать царя Мих. Феод. (1 сентября: преп. Симеона Столпника и матери его Марфы)
Марфа Никитична, сестра Феодора Никитича (1 сентября: преп. Симеона Столпника и матери его Марфы)
Иулиания, супруга Иоанна Никитича Романова (21 декабря: муч. Иулиании)
Иулиания, вторая супруга Александра Никитича (21 декабря: муч. Иулиании)
Прасковья Ив., девица, дочь Иоанна Никитича (14 октября, преп. мч. Параскевы)
Фотиния Даниловна Никитича, супруга Шестокурова (13 сентября: преп. Фотинии)
Татиана Феодоровна Никитича (патр. Филарета) (12 янв.: мч. Татианы)
Составлено на основании рукописи № 15 Кормовыя книги Спаса Новаго монастыря».
РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1901. Д. 35. Л. 3-3 об.
Публикация:
Савва (Михеев), епископ, Виденеева А.Е. К истории основания храма прп. Романа Сладкопевца в Московском Новоспасском монастыре // Государство, общество, церковь в истории России XX-XXI веков. Материалы XV Международной научной конференции. Часть 1. Иваново, 2016. С. 66-73.